М.Е.Старобинец
К истории открытия девонской нефти Второго Баку
Мой отец, Старобинец Евгений Яковлевич, выпускник Нефтяного института, кандидат геолого-минералогических наук, в июне 1947 г., в возрасте 39 лет приказом Совета народных Комиссаров назначается Директором впервые созданного в СССР Института ВНИИГАЗ (Всесоюзный Научно-Исследовательский Институт Природных газов).
В ноябре 1950 г. в разгар компании в стране против «безродных космополитов», был обвинен в создании в институте «сионистской организации» и снят с поста Директора. Видимо, принимая во внимание его былые заслуги и научный потенциал, отца не уволили, он получил строгий выговор, но его оставили в институте, переведя на должность Главного геолога. По воспоминаниям матери, травля по партийной линии продолжалась (отец был с 1941 г. членом ВКП(б)). Все это, по-видимому, сильно отразилось на его здоровье. В 1952 г. случился инсульт, и отец в возрасте 44 лет скоропостижно скончался.
После смерти отца остались некоторые материалы о его научной деятельности как во ВНИИГАЗ-е, так и во время предыдущей работы в Башкирии в тресте «Туймазанефть» в качестве Главного геолога. Мать иногда рассказывала про некоторые проблемы, с которыми отец сталкивался во время своей работе в Башкирии, но в памяти это как-то не отложилось. Мы закончили школы, закончили институты, обзавелись семьями, и детали непростой биографии отца во время его работы Башкирии незаметно отошли на задний план.
Я закончил Нефтяной институт (тогда он назывался «МИНХиГП»), получив специальность «геофизические методы поисков и разведки месторождений полезных ископаемых». т.е., пошел не совсем по стопам отца. Я сейсморазведчик, а геология — это неотъемлемая часть моей профессии.
Несколько лет назад, разбирая старые книги, я обнаружил небольшую брошюру под названием «Туймаза». Автор, ныне покойный, писатель Герман Нагаев. Довольно известный писатель в 50-70-х годах. Брошюра была опубликована в 1949 г. В ней описывалась история открытия девонской нефти в Башкирии во время войны. Там я наткнулся на такой текст:
Меня заинтересовало не это. Разумеется, я знал, в общих чертах, историю открытия девонской нефти в Башкирии в 1944 г. Знал, что отец считается одним из ее первооткрывателей. В этой брошюре меня удивило другое:
Тут в брошюре явное противоречие. Главный геолог треста требует прекратить бурение на девон, но ведь Главный геолог треста это и есть тот Старобинец, который двумя абзацами выше «давно и настойчиво добивался бурения на девон». И это мой отец, Евгений Яковлевич Старобинец.
Естественно, что после прочтения этой брошюры мне захотелось посмотреть другие источники информации, чтобы постараться понять, что там происходило на самом деле.
Однако… Все открытые источники, включая многочисленные публикации в Интернете, теми, или иными словами, пересказывали только одну версию, - девонскую нефть в Туймазах обосновали и открыли Мальцев М.В., Трофимук А.А. и Залоев Т.М.
Конечно, я знал, кто такой Трофимук, - академик, герой СоцТруда и пр. и пр. С Трофимуком А.А все понятно. Он еще в 1940 г. в статьях обосновывал высокие перспективы девонских отложений в Башкирии. В 1942-44 г.г. будучи Главным геологам «Башнефтекомбината» всемерно поддерживал проект бурения на девон в Туймазах. Его главная роль в открытии девонской нефти не подлежит сомнению.
Но про Мальцева и Залоева я ничего не знал, Кто эти люди, и какое отношение они имеют к открытию девонской нефти?
Я полез в Википедию (да здравствует Интернет!). Вот, что я выяснил.
М.В. Мальцев окончил нефтяной институт в 1937 г. По окончании три года работал в тресте «Прикамнефть» в должности инженера-геолога. В 1940 г. перевелся на работу в «Туймазанефть» где получил должность начальника геологического отдела. На должность Главного геолога в 1941 г. был назначен мой отец. То есть, Мальцев, как начальник геологического отдела службы Главного геолога, был его подчиненным. Как же так могло получиться (как следует из книги «Туймаза») что подчиненный приходит с очень важным докладом к директору треста без ведома своего начальника.
Мало того, Директор, минуя очевидно, мнение Главного геолога, направляет Мальцева в Уфу с докладом, в вышестоящую организацию, к ее главному геологу «Башнефтекомбината» А.А.Трофимуку, И они вдвоем решают, что надо добиваться бурения на девон. А что в это время делал главный геолог Старобинец Е.Я.? Который, повторю еще раз, «давно и настойчиво добивался бурения на девон», как написано в этой книжке.
Т.М. Залоев до переезда в Башкирию работал Главным геологом треста «Сахалиннефть». Он был назначен Главным геологом треста «Туймазанефть в мае 1943 г. вместо моего отца, которого перевели в «Башнефтекомбинат» на должность директора ЦНИЛ-а. Отмечу, что в годы войны такое назначение утверждалось непосредственно Председателем Совета Народных Комиссаров СССР (по-нынешнему, Председателем совета министров). Поэтому такой перевод Е.Я.Старобинца вряд ли можно назвать понижением.
Остается непонятным, почему М.В. Мальцева не сделали Главным геологом после ухода Е.Я. Старобинца, а пригласили специалиста с другого конца страны, заведомо незнакомого с геологией района. До 1949 года Мальцев так и оставался начальником геологического отдела треста «Туймазанефть».
Роль Т.М. Залоева в открытии девонской нефти не так однозначна. Из большинства публикаций известно, что проект бурения скважины №100, первооткрывательницы девонской нефти, был составлен в 1943 году. Очевидно, что такая работа требует существенных затрат времени. В первую очередь, это выбор точки заложения скважины. Необходим предварительный анализ всего имеющегося геолого-геофизического материала для изучаемой территории. Необходимо обсуждение результатов этого анализа. Плюс получение всяческих согласований в вышестоящих инстанциях.
Трудно предположить, чтобы Главный геолог треста, которым до июня 1943 г. являлся Е.Я. Старобинец, не принимал участия в этой работе. Тем более, что по отзывам некоторых очевидцев (ныне покойных, к сожалению) скважину № 100 даже называли «Скважина Старобинца». Так что, Т.М. Залоев в некотором смысле пришел как бы уже на готовое. Его роль заключалась не в обосновании, а в практической реализации этого проекта. Что само по себе тоже очень много.
Бурение знаменитой девонской скважины № 100 было начато в феврале 1944 года. 26 сентября из ее устья вырвался мощный фонтан нефти дебитом свыше 250 тонн в сутки!
Для дополнительного понимания ситуации я наконец-то начал изучать бумажные материалы, оставшиеся у нас после смерти отца. Их было немного, но они позволили более полно прояснить реальную роль Е.Я. Старобинца в открытии девонской нефти.
Оказывается, отец стал кандидатом наук только со второй попытки в 1948 г. Первая попытка была в 1946 г. Привожу описание того, что тогда произошло, по имеющимся у меня рукописным материалам и рассказам очевидцев.
1946 год.27 июня. В газете «Правда» 27 июня 1946 опубликовано Постановление Совета народных комиссаров СССР о присуждении Сталинской премии 1-ой степени* за: а) выдающиеся изобретения и б) коренные усовершенствования методов производственной работы за 1943—1944 годы» и за: а) выдающиеся изобретения и б) коренные усовершенствования методов производственной работы за 1945 год».
Премию получили: геологи треста «Туймазнефть» Мальцев, М.В. и Залоев Т.М. и главный геолог объединения «Башнефть» Трофимук, А,А., за открытие месторождений девонской нефти в Башкирии.
*Документ имеется в распоряжении автора.
1946 год. 12 июля. То есть, меньше, чем через месяц. во Львовский Государственный Университет им. Ивана Франко, приходит заявка от института ВНИГРИ на рассмотрение на ученом совете Университета диссертации Е.Я.Старобинца – «Туймазинский нефтеносный район и перспективы его развития», представленной на соискание ученой степени кандидата геолого-минералогических наук.
Тут надо отметить, что в те первые послевоенные годы ученое звание «кандидат геолого-минералогических наук» имело намного больший вес, нежели сейчас, когда кандидатов «штампуют» тысячами. Тогда счет шел на первые десятки, и кандидатское звание действительно служило критерием научной зрелости диссертанта.
Возникает естественный вопрос, почему защита проводилась во Львове, а не в Уфе, или в Москве? Дело в том, что после окончания войны, в октябре 1945 г., Е.Я. Старобинец приказом руководства «Наркомнефти» был переведен в штат института ВНИГРИ в звании старшего научного сотрудника (сейчас это называется «доцент») и направлен к довоенному месту работы, во Львов, на должность Начальника экспедиции ВНИГРИ по изучению нефтеносности Предкарпатья.
Основные выводы из содержания диссертации Е.Я. Старобинца заключались в том, что именно он обосновал необходимость бурения на девонские отложения, выполнил тщательный анализ успешных результатов бурения и, обобщив все имеющиеся геолого-геофизические материалы, предложил реальный план дальнейшей разведки месторождений девонской нефти. То есть, именно Е.Я. Старобинец является одним из тех, кто сыграл главную роль в открытии месторождения девонской нефти в Башкирии.
Члены Ученого Совета Университета в недоумении. Кто такой Е.Я. Старобинец? В списке Сталинских лауреатов его нет. Какое он имеет отношение к открытию девонской нефти? Руководство страны не может ошибаться. Если Сталинскую премию получили Мальцев, Трофимук, и Залоев, значит именно они, и только они, являются первооткрывателями девонской нефти в Башкирии. Причем здесь Е.Я. Старобинец?
Правда выясняется, что с 1941 по 1943 г.г. Е.Я. Старобинец работал в должности главного геолога треста «Туймазанефть». Треста, в котором в 1944 г. и была получена первая девонская нефть. А Мальцев М.В. работал в службе главного геолога в должности начальника геологического отдела. С 1944 г. и до окончания войны Е.Я. Старобинец работал директором ЦНИЛА «Башнефтекомбината», который как раз и курировал деятельность треста «Туймазанефть.
Ученый совет стоит перед сложным выбором. Принять эту работу означает, что Ученый Совет фактически как бы соглашается, что Е.Я. Старобинец незаслуженно не получил Сталинскую премию. Тем более, что некоторые «горячие головы»* вообще предлагают эту диссертацию опубликовать, как очень важную!?
А на дворе 1946 год! Всего год назад закончилась Великая Отечественная война. Всего полтора года назад Львов был освобожден от немецкой оккупации. И еще жив Сталин. И еще у всех в памяти события 1937 года. А Государственный Университет им. Ивана Франко только-только начал функционировать. Только-только был сформирован и утвержден состав Ученого Совета. И тут перед ним такой выбор! Конечно, эту диссертацию принимать нельзя!
Но формальности надо соблюсти. Назначаются оппоненты, в. т. числе, академик Украинской академии наук, профессор Львовского Университета В.А. Сельский. Рассылается реферат диссертации. Назначается день защиты.
27 июля 1946 г. начинается заседание Ученого Совета. Выступает соискатель, - Е.Я. Старобинец. Выступают оппоненты.
Выступает академик В.А. Сельский* И первая неожиданность: Академик Сельский, - «На моих глазах происходила вся борьба, какую вел Е.Я. Старобинец за осуществление необходимости бурения для разведки нефтеносности девонских отложений, борьба, которая увенчалась блестящими результатами. Конечно, она могла вестись только при том условии, что автор должен был быть глубоко убежден в своей правоте, основанной на точном знании того, за что он ведет свою борьбу».
*Документ имеется в распоряжении автора.
Последняя фраза очень важна. Ее надо отдельно прокомментировать. Эта борьба велась в самые критические годы войны. – 1942-1943 г.г. И фронт, и тыл остро нуждались в бензине, керосине и в других ГСМ. Действующие Туймазинские скважины давали нефть из неглубоких, т.н. угленосных горизонтов. Дебит каждой скважины составлял 4-7 тонн в сутки. Скважина на глубокозалегающий девон по прогнозу могла бы дать 150-250 тонн в сутки. Однако, бурение такой скважины стоило в 5-7 раз дороже, чем бурение неглубоких скважин. То есть, на эти деньги можно было бы пробурить дополнительно 5-7 неглубоких скважин и гарантировано получить еще 25-45 тонн нефти. А если скважина на девон окажется пустой? В годы войны реакция органов на это была невероятно жестокой, вплоть до расстрела. И такие случаи уже неоднократно бывали в той же Башкирии. Какой же убежденностью надо было обладать, чтобы решиться на такое бурение. При том, что Евгений Яковлевич уже был женат и имел троих малолетних детей.
Выступает второй оппонент, - Профессор, доктор геолого-минералогических наук И.О. Брод* Опять неожиданная констатация- «Особенно ценным в этой работе то, что она является трудом геолога, проработавшего ряд лет в этом районе в качестве руководителя геологической службы, поставившего и разрешившего все основные вопросы разведки и разработки Туймазинского месторождения. Е.Я. Старобинец является по существу одним из инициаторов разворота разведочного бурения на девон на Туймазинской структуре».
*Документ имеется в распоряжении автора.
Зачитываются положительные отзывы от докторов наук, профессоров. Но вот отзыва Трофимука нет. Отзыва Мальцева нет. Вообще, Сталинские лауреаты, как бы остаются за кадром. В отзыве М.Ф. Мирчинка*, доктора геолого-минералогических наук (с 1953 г. член-корреспондент АНСССР), прямо указывается, что именно этот диссертант составил проект бурения знаменитой скважины №100 и настоял на реализации этого проекта.
*Документ имеется в распоряжении автора.
В отзыве Н.И.Толстихина, доктора наук*, отмечается, что Е.Я.Старобинец, за открытие девонской нефти в 1944 г. получил государственную премию первой степени. Но не Сталинскую премию!
*Документ имеется в распоряжении автора.
И в тексте диссертации открытым текстом пишется, что именно этот диссертант (будь он неладен), как раз и является одним из первооткрывателей (вместе с А.А. Трофимуком) девонской нефти.
Защита продолжается. Выступления оппонентов положительные. Диссертант выступил с разъяснением своей позиции по всем замечаниям оппонентов. Ученый секретарь просит присутствующих выступить.
Дальше из первых рук пересказ, присутствующего на защите, В.Г. Васильева*, директора ВНИГРИ, доктора геолого-минералогических наук: Начинается череда вопросов, которые можно считать придирками, - почему на картах масштаб такой, а не такой, почему на этом графике не очень видны цифры, почему недостаточно полно описаны палеоостатки в девонских песчаниках (диссертант, видимо не очень хорошо знает палеонтологию), и т.д. и т.п. Евгений Яковлевич явно начинает нервничать. Обстановка понемногу накаляется.
Ученый Совет в раздумье. Что делать? И принять нельзя и не принять сложно, нет никаких аргументов.
Наконец выступает один из членов Ученого Совета, - Конечно работа интересная, но неясна роль диссертанта в открытии девонской нефти и маловато графического материала, чтобы оценить, насколько эта диссертация правильно ориентирует проведение дальнейших геологоразведочных работ.
И тут Евгений Яковлевич не выдержал. «Я мог бы при необходимости заклеить графическими материалами и стены, и потолок этой аудитории, но я думал, что имею дело с профессионалами (!!!)
Гробовая тишина. Ученый секретарь резюмирует, что, если больше выступать желающих нет, можно приступить к голосованию. Раздаются бюллетени. Томительное ожидание.
Наконец оглашают итоги голосования:
ЗА – 3,
ПРОТИВ - 12 (!?)
*Документ имеется в распоряжении автора.
Занавес.
Позволю себе небольшое отступление. В.Г. Васильев, рассказавший мне эту историю, был моим научный руководителем, когда я писал кандидатскую диссертацию, которую защитил в 1972 г. Закончив свой рассказ, он добавил, - очень уж «принципиальный» был у Вас папа, у нас таких не любят.
То, что диссертацию «завалили» по политическим мотивам, а, не по существу, становится ясно буквально через два года. В 1948 г. Евгений Яковлевич представил на защиту диссертацию по результатам своей довоенной работы в Средней Азии в 1935-37 г.г. В отличие от первой эта диссертация не представляла особого практического интереса. Тем не менее защита прошла быстро, не вызвала никаких возражений и Е.Я. Старобинец получил ученое звание кандидата геолого-минералогических наук.
В отзыве на эту диссертацию М.Ф. Мирчинка*, доктора геолого-минералогических наук, профессора, в те годы главного геолога Наркомнефти СССР, написано, как будто специально, следующее, - "Зная много лет тов. Старобинец Е.Я. в качестве исследователя, обладающего значительным опытом и широкой научно эрудицией в области регионально нефтяной геологии, считаю, что представленная им к защите работа только лишний раз свидетельствует в законности его права на присуждение ученой степени кандидата геолого-минералогических наук".
*Документ имеется в распоряжении автора.
Что можно сказать в заключении.
С одной стороны есть многочисленные публикации в открытой печати, включая воспоминания участников тех событий (правда, написанные через много лет), И художественно-документальные книги, типа «Туймаза» и «Девон» писателя Г.Д. Нагаева., в которых написано, что первооткрывателями девонской нефти в Башкирии являются геологи Мальцев М.В., Трофимук А.А. и Залоев Т.М.
С другой стороны, есть, подписанные известными учеными геологами, официальные документы, из которых следует, что в этом списке первооткрывателей девонской нефти обязательно должен присутствовать Старобинец Е.Я.
Я не берусь судить, с чем связано многолетнее умалчивание роли Е.Я. Старобинца в открытии девонской нефти. Видимо только дополнительные архивные материалы позволят пролить свет на этот вопрос.
Цель этой публикации другая, - восстановить, наконец, историческую справедливость, - добиться включения Евгения Яковлевича Старобинца в список первооткрывателей девонской нефти в Башкирии при любых публикациях на эту тему.
Наконец, увековечить память главного геолога - моего отца, вписав его имя в памятную доску, установленную в Туймазинском районе на склоне горы Нарыш-тау на мемориале трудовой славы – скважины № 100 первооткрывательницы девонской нефти.
Так выглядит сейчас памятная доска Так должна выглядеть памятная
у скважины №100 в Туймазах доска с именем Е.Я. Старобинца
Так же, как имя моего отца увековечили во ВНИИГАЗ-е, поставив ему в аллее славы памятник, как первому Директору института.
